[листопадная]

Открыла для себя новую поэтессу-Веронику Тушнову.Люблю женщин-поэтов, наверно, мужчины не мог7ут так искренне-проникновенно писать...
Сама сегодня на химии написала "новый шедевр", но пока выкладывать не буду.Всегда стесняюсь новых стихов...

Comments

[гелла_666]

а я в посл время открыла для себя Жака Превера. оболденные стихи пишет!

[листопадная]

гелла_666 скинь что-нибудь)))

[гелла_666]

вот то, что на дайре у себя вывешивала:

Жак Превер
ЗАВТРАК
Чашку наполнил он
Кофе чернеет там
После чего молоком
Кофе разбавил он
Сахара бросил кусок
В чёрную ночь с молоком
И ложкою
Размешал
И выпил одним глотком
Чашку поставил на стол
И молчал
Наверно не было слов
Он сигарету зажег
Колечек дыма нули
Поплыли прочь от земли
Он удержать их не мог
Сыпался пепел в рукав
И молчал
Наверно не было слов
И не смотрел на меня
Наверное не было взгляда
В холодных пустых глазах
Он шляпу надел и плащ
Наверное шёл дождь
Ты никогда не придёшь
Тихо шептал плач
Щелкнула дверь замком
Дождь шелестел у окна
Наверно мы вместе живём
Но плакала я одна

ЧТОБЫ СДЕЛАТЬ ПОРТРЕТ ПТИЦЫ
Клетку нарисовать
с дверцей открытой вдаль
затем нарисовать
любую красивую вещь
любую простую вещь
любую счастливую вещь
любую полезную вещь
для птицы
затем поместить полотно
на дереве в саду
в роще или в бору
или даже в лесу
и за деревом встать
беззвучно
и не шевелясь...
Порою тотчас примчится она
но бывает и так что долгие годы пройдут
пока она будет решать
прилететь или не прилетать
Нельзя унывать
ждать
ждать если нужно год или два
скоро ли нет ли примчится птица сюда
не знает о том
ни ваша картина ни кто
Когда же она прилетит
Если она прилетит
то следить за ней в тишине
ждать когда птица в клетку войдёт
когда же она вошла
закрыть потихонечку дверцу за ней
а потом
прутья клетки стереть поскорей
осторожно чтоб не задеть перьев птицы желанной своей
сочетание выбрав самых прекрасных ветвей
для птицы
затем нарисовать зелёную листву и свежесть ветерка
и солнечную пыль
и шум зверья в траве и летних дней полёт
и терпеливо ждать как птица запоёт
Если птица не поёт
это дурной знак
тогда ваш гений не чист
если поёт
это добрый знак
тогда вы хороший артист
Тогда вы крадёте у птицы перо
с улыбкой младенца-Христа
и пишете имя своё в правом нижнем углу холста.

[листопадная]

гелла_666 такие проникновенно искренние и в то же время незамысловатые стихи!Мне нравится)))

[гелла_666]

к сожалению, времени не было ещё в комп перебить что-то из Жака Превера. с долбаной сессией кроме домашних заданий и муштровки тем больше ничем пока заниматься не могу я скину тебе ещё что-нить, когда перепечатаю.

[листопадная]

гелла_666 ок, буду ждать))))

[гелла_666]

а ещё мне безумно нравится Кадишь А. Галича

[листопадная]

гелла_666 выкладывай))))

[гелла_666]

вот на это я ссылку тебе скину. для камента много.

[листопадная]

цепляет))))

[гелла_666]

хотя... короче, вот:
ЯНУШ КОРЧАК

ЯНУШ КОРЧАК

1. Вот я пришел к вам.
Пришел и не знаю, как начать.
Я не знаю, как мне к вам обратиться.
Потому что меня слушают и взрослые и дети.
А я понимаю,
Что все дети - будущие взрослые,
А все взрослые – бывшие дети.
Значит, вроде бы одно и то же.
А на самом деле – нет.
Но когда в зале гаснет свет
И на сцене начинают происходить чудеса,
Взрослые мгновенно превращаются в детей.
Ведь их не видно, и им нечего стесняться!
И вот я говорю:
Слушайте, дети! Слушайте очень печальную историю.
Может, я и рассказал бы вам историю повеселее,
Но разве люди должны всегда хохотать, прыгать и веселиться?
Иногда люди должны сесть и подумать.
О себе, о жизни, о других людях.
Слушайте, дети!
Сейчас на ваших глазах
Я превращусь в старого учителя.
Я живу в старой Варшаве
В тысяча девятьсот сорок втором году.
Наш город теперь не наш.
Его захватили немецкие фашисты.
И сейчас произойдет печальная история.
А самое печальное в этой истории –
То, что она случилась на самом деле.
Итак, «КАДИШ».

2.
1) Кадиш – еврейская молитва, сильнейшая форма провозглашения веры. Это одна из самых красивых, значительных и глубоко волнующих молитв в еврейском
Богослужении.
2) Кадиш является отзвуком судьбы Иова в молитвеннике: "Хоть Он и убивает меня, я буду верить в Него".
3) Это голос терпящего крушение, обращенный к Богу, превозносящий Имя Его и возносящий хвалу Ему, несмотря на сознание, что Всевышний только что лишил
жизни человеческое существо. Это жизнеутверждающая и мужественная реакция человека в момент, когда он потрясен обрушившимся на него горем.
4) Кадиш читают также на кладбище после погребения, на протяжении траурного года и в каждый день памяти.
5) Говорят, что человек убежденно и от всего сердца читающий Кадиш, изменяет неблагоприятный приговор, вынесенный ему Всевышним.

3. Как я устал повторять бесконечно все то же и то же,
Падать и вновь на своя возвращаться круги.
Я не умею молиться, прости меня, Господи Боже,
Я не умею молиться, прости меня и помоги…

4.
Уходят из Варшавы поезда,
И все пустее гетто, все темней,
Глядит в окно чердачная звезда,
Гудят всю ночь, прощаясь, поезда,
И я прощаюсь с памятью своей.

1) Януш Корчак – врач, писатель, педагог. Настоящее имя Генрик Гольдшмит. Родился 22 июля 1878 года. Его отец был известным варшавским адвокатом.
2) Отец и мать ничего не говорили сыну о его еврейском происхождении. Генрик не знал ни иврита, ни идиша. О еврействе, о котором так мало сообщили родители,
ему потом неоднократно напомнит польское общество.
3) С 1898 по 1903 годы молодой Гольдшмит учился на медицинском факультете Варшавского университета.
На рубеже столетий он превращается в Януша Корчака, автора повестей "Дети улицы", "Дитя гостиной", "Король Матиуш Первый", множества новелл и главных педагогических
трудов - "Как любить ребёнка" и "Право ребёнка на уважение".

[гелла_666]

4) Во время Русско-японской войны 1904-05 годов - он военный врач. В 1907 году во время каникул он отправляется воспитателем в детский лагерь. Ещё ранее
он проявляет тягу к воспитанию детей. Фактически с начала 10-х годов XX столетия он работает в приюте для еврейских сирот. С этим Домом сирот он был связан
до конца жизни.
5) Главный постулат педагогических систем Януша Корчака - абсолютная ценность детства. "Те, у кого не было безмятежного, настоящего детства страдают всю
жизнь". Ребёнок настоящий человек, хотя и в другом измерении.

5.
Осени меня своим крылом,
Город детства с тайнами неназванными,
Счастлив я, что и в беде, и в праздновании
Был слугой твоим и королем.
Я старался сделать все, что мог,
Не просил судьбу ни разу: высвободи!
И скажу на самой смертной исповеди,
Если есть на свете детский Бог:
Всё я, Боже, получил сполна,
Где, в которой расписаться ведомости?
Об одном прошу, спаси от ненависти,
Мне не причитается она.

6.
В Варшавском гетто, куда приют был переведен в 1940 году, воспитанники Корчака изучали иврит и основы иудаизма. За несколько недель до Песаха 1942 года
Корчак провел тайную церемонию на еврейском кладбище; держа книгу Торы в руках, он взял с детей клятву быть хорошими евреями и честными людьми.
Корчак отдавал все силы заботе о детях, героически добывая для них пищу и медикаменты. Он отклонил все предложения почитателей своего таланта (неевреев)
вывести его из гетто и спрятать на арийской стороне.

взрыв
Млада. Опять бомбят.
Млодек. Это в предместье.
Млада. Все равно страшно.
Млодек. Я ведь здесь.
Млада. Все равно страшно.
/взрыв/
Млада. Ой! Это же совсем близко.
Млодек. Это еще дальше, чем было.
Млада. А ты чего опять со мной дежуришь? Тебя ведь не назначали.
Млодек. Да так… не спится.
/взрыв/
Млада. Млодек, ты здесь?
Млодек. Конечно, Млада, а где же еще?
Млада. Дай руку. Давай играть в короля Матиуша Первого.
Млодек. Это про которого наш учитель целую книжку сочинил?
Млада. А тебе не нравится?
Млодек. Нет, ничего.
Млада. Ты будешь сам король Матиуш Первый.
Млодек. Это неинтересно. Лучше я буду стражником у ворот и не пускать тебя во дворец. Эй, отойди от решетки!
Млада. Это как же так – не пускать, а? Да ты что?
Млодек. А что? Отойди, говорят! Детям прачки во дворце делать нечего!
Млада. Какой прачки, какой прачки! Я заморская принцесса и приехала в гости к королю. Без меня не может начаться королевский бал.
Млодек. А! Ну тогда другое дело. Проходи.
Млада. А ты вовсе не стражник, ты король.
Млодек. Ладно, буду королем. Эй, слушайте мой приказ! Всем девчонкам в королевстве подарить по большой-пребольшой кукле, а всем ребятам бесплатно кататься
на трамвае, кто сколько захочет! Хоть десять раз в день! И даже давать иногда порулить!
Млада. Бал уже давно начался, и мы с тобой натанцевались до упаду. Эй, где мой веер? Ваше величество, что же вы стоите, как чурбан? Принесите мой веер.
Млодек. Веер? А, вот! (Обмахивает пятерней)
/взрыв/
Млодек. Опять бомбят.
Млада. Нет, это настраиваются барабаны. А теперь зажмурь глаза.
Млодек. Ладно.
Млада. Всем танцевать полонез! А мы с его величеством посмотрим.
/танец/
Млада. Смотри, как смешно они танцуют! И все держат в руке по большому- пребольшому куску торта. Это – полонез с тортом! А теперь они нам будут предлагать
этот торт. Нет-нет, благодарим вас! Мы не хотим! Торт очень жирный, на нем слишком много крема.
Млодек. Да вы, пожалуйста, не думайте, что мы сегодня вообще ничего не ели. Мы сегодня уже ели куриный бульон, кнедлики, цыпленка и бефстроганоф с картофельным
пюре. И картошка была совсем даже не мороженая. А потом мы четыре раза пили настоящее какао с консервированным молоком!
/взрыв/
Млада. Смотри, Млодек! Теперь это полонез с мороженым!
Млодек. Интересно, оно сливовое или клубничное?
Млада. Нет-нет, благодарим вас!
Млодек. А может, мороженое возьмем, а?
Млада. Ах, ваше величество! Неужели вы не знаете? От мороженого бывает ангина. И потом, оно пересахаренное. Давайте лучше танцевать.
/танцуют/
Млодек. Слышишь?
Млада. Бомбежка кончилась.
Млодек. А все-таки зря мы не взяли мороженое. Торт тоже могли бы взять. По кусочку.
Млада. Так ведь ничего же не было на самом деле.
Млодек. Это, конечно, верно.

[гелла_666]

7.
Уходят из Варшавы поезда,
И скоро наш черед, как ни крути,
Ну, что ж, гори, гори, моя звезда,
Моя шестиконечная звезда,
Гори на рукаве и на груди!

Окликнет эхо давним прозвищем,
И ляжет снег покровом пряничным,
Когда я снова стану маленьким,
А мир опять большим и праздничным,
Когда я снова стану облаком,
Когда я снова стану зябликом,
Когда я снова стану маленьким,
И снег опять запахнет яблоком,
Меня снесут с крылечка, сонного,
И я проснусь от скрипа санного,
Когда я снова стану маленьким,
И мир чудес открою заново.

...Звезда в окне и на груди - звезда,
И не поймешь, которая ясней,
Гудят всю ночь, прощаясь, поезда,
Глядит в окно вечерняя звезда,
А я прощаюсь с памятью моей...

8.
А еще жила в "Доме сирот" девочка Натя. После тяжелой болезни она не могла ходить, но она очень хорошо рисовала и сочиняла песенки - вот одна
из них.

Я кораблик клеила
Из цветной бумаги,
Из коры и клевера,
С клевером на флаге.
Он зеленый, розовый,
Он в смолистых каплях,
Клеверный, березовый,
Славный мой кораблик,
А когда забулькают ручейки весенние,
Дальнею дорогою, синевой морской,
Поплывет кораблик мой к острову Спасения,
Где ни войн, ни выстрелов, - солнце и покой.
Я кораблик ладила,
Пела, словно зяблик,
Зря я время тратила, -
Сгинул мой кораблик.
Не в грозовом отблеске,
В буре, урагане -
Попросту при обыске
Смяли сапогами...
Но когда забулькают ручейки весенние,
В облаках приветственно протрубит журавль,
К солнечному берегу, к острову Спасения
Чей-то обязательно доплывет корабль!

9.
Во время войны фашисты организовали в Варшаве и других польских городах гетто. В 1940 году Дом сирот переселяется в Варшавское гетто. На территории Польши
начинается планомерное уничтожение еврейского населения. С середины августа в гетто тайком начали проникать люди, сумевшие совершить побег на вагонах,
в которых везли одежду из Треблинки. Они распространяли сведения о том, что ожидает депортированных по прибытии в Треблинку.

Вольф. Доброе утро, герр учитель. Оберштурмбанфюрер Конрад Вольф.
Учитель. Доброе утро, господин оберштурмбанфюрер. Чем могу служить?
Вольф. Вы – глава этого приюта для сирот?
Учитель. Да.
Вольф. Они действительно сироты?
Учитель. У них нет родителей. Только я.
Вольф. Сегодня я хочу вывезти ваш приют на дачу.
Учитель. На дачу? Вы шутите?!
Вольф. А вы не верите в немецкую доброту? Это прекрасный, живописный уголок. Холмы, рощи, речка.
Учитель. Настоящая речка?
Вольф. Все настоящее: и холмы, и роща, и речка. Длинная польская речка с коротким названием «Буг».
Учитель. Треблинка?!
Вольф. Да.
Учитель. Скажите, господин оберштурмбанфюрер, у вас есть жена, дети?
Вольф. К чему этот вопрос, герр учитель?
Маргарита. Ты знаешь, к чему, Конрад. Каждый раз ты сам себе его задаешь.
Учитель. Вы мне не ответили.
Вольф. Да, есть. Жена и сын.
Маргарита. А если тебе прикажут и нашего Герберта отправить на эту «дачу»?
Учитель. Когда приходит эшелон с детьми, у ворот дачи играет военный оркестр.
Вольф. Это очень большая дача. Поэтому все торжественно. Оркестр из организации «Гитлерюгенд». Немецкие дети с музыкой встречают немецких детей.
Маргарита. Герберта, Конрад! Ты бледнеешь и мечешься по комнате, когда у него поднимается температура. Когда у него болит горло – тебе самому больно глотать.
Ну?
Вольф. Я солдат, Маргарита.
Маргарита. Ты чудовище, Конрад!
Учитель. А вышки? Сторожевые вышки вокруг забора?
Вольф. Детей надо оберегать, герр учитель.
Маргарита. Я помню «Стеклянную ночь» в Берлине, когда громили евреев. Ты был в отъезде. В твоем кабинете, Конрад, я прятала четверых еврейских детей.
Учитель. У ворот дачи стоит усиленный конвой. И детей отсчитывают поштучно.
Вольф. Наша слабость: мы любим порядок.
Маргарита. Даже звери иногда щадят чужих детенышей!
Учитель. Потом ворота закрываются. Детей даже не выводят погулять на холмы и в рощи.
Вольф. Откуда вам это известно? Это новое дело, мы никого об этом не оповещали. На территории дачи тоже есть и холмы, и рощи, и речка.
Учитель. И труба. Большая труба, из которой круглые сутки идет дым.
Вольф. Теплоцентраль. Ночью бывает прохладно. Дети могут простудиться. Вы, как врач, должны это оценить.
Маргарита. Конрад, он все знает!
Учитель. Дети не могут заболеть. Мертвые дети вообще не болеют. Это я вам говорю как врач.
Вольф. Откуда вы знаете, что дети умирают на этой даче?
Учитель. Разве я сказал «умирают»?
Вольф. Вы сказали «мертвые дети».
Учитель. Детей убивают.
Вольф. Да, это крематорий. Газовые камеры у нас оформлены, как души. Кафельные души. И краны совсем как настоящие. Только из них идет не вода, а газ. И
много-много разноцветных резиновых игрушек. Зеленые лягушки, розовые лебеди. Как в старых немецких сказках про зверей. Обычно дети веселятся до последней
секунды. Хлопают друг друга этими игрушками по голове, по спинам…
Учитель. Вы клевещете на себя! Вы же человек! У вас руки музыканта, у вас лоб мыслителя. Если я возьму стетоскоп и прослушаю вашу грудь, я услышу, как бьется
ваше сердце. Вы – человек!
Вольф. Я хочу, чтобы вы проводили детей до ворот Треблинки. Это приказ. Но дети не должны ничего знать. Это было бы бесчеловечно.

[гелла_666]

10.
Когда-нибудь, когда вы будете вспоминать имена героев, не забудьте, пожалуйста, я очень прошу вас, не забудьте Петра Залевского, бывшего гренадера,
инвалида войны, служившего сторожем у нас в "Доме сирот" и убитого польскими полицаями во дворе осенью 1942 года.

Он убирал наш бедный двор,
Когда они пришли,
И странен был их разговор,
Как на краю земли,
Как разговор у той черты,
Где только "нет" и "да" -
Они ему сказали:"Ты,
А ну, иди сюда !"
Они спросили:"Ты поляк?"
И он сказал :"Поляк".
Они спросили:"Как же так?"
И он сказал:" Вот так".
"Но ты ж, культяпый, хочешь жить,
Зачем же , черт возьми,
Ты в гетто нянчишься, как жид,
С жидовскими детьми?!
К чему, - сказали, - трам-там-там,
К чему такая спесь?!
Пойми, - сказали, - Польша там!"
А он ответил:"Здесь!
И здесь она и там она,
Она везде одна -
Моя несчастная страна,
Прекрасная страна".
И вновь спросили:"Ты поляк?"
И он сказал:"Поляк".
"Ну, что ж , - сказали,- Значит, так?"
И он ответил:"Так".
"Ну, что ж, - сказали, - Кончен бал!"
Скомандовали:"Пли!"
И прежде, чем он сам упал,
Упали костыли,
И прежде, чем пришли покой
И сон, и тишина,
Он помахать успел рукой
Глядевшим из окна.
...О, дай мне, Бог, конец такой,
Всю боль испив до дна,
В свой смертный миг махнуть рукой
Глядящим из окна!

11.
А потом наступил такой день, когда "Дому сирот", детям и воспитателям было приказано явиться с вещами на Умшлягплац - так называлась
площадь у Гданьского вокзала при немцах. Когда на заполненном массой избиваемых людей умшлагплаце появились в полном порядке, по четыре в ряд, двести
умытых и аккуратно причесанных воспитанников детского дома с Корчаком впереди, немцы, дошедшие до неистовства, кричавшие, хлеставшие бичами и стрелявшие,
опешили и остановились. Еврейская полиция невольно встала по стойке «смирно», немцы спрашивали, что происходит. В юденрате тем временем поднялся переполох,
звонили в разные немецкие инстанции, добиваясь освобождения Корчака. Немецкие власти не возражали: когда дело касалось сотен тысяч и миллионов, убийство
одного человека можно было и отложить. Но Корчак отказался воспользоваться этим благодеянием и предпочел разделить судьбу своих воспитанников.

Эшелон уходит ровно в полночь,
Паровоз-балбес пыхтит - Шалом! -
Вдоль перрона строем стала сволочь,
Сволочь провожает эшелон.
Эшелон уходит ровно в полночь,
Эшелон уходит прямо в рай,
Как мечтает поскорее сволочь
Донести, что Польша - "юденфрай".
А на Умшлягплаце у вокзала
Гетто ждет устало - чей черед ?
И гремит последняя осанна
Лаем полицая - "Дом сирот!"
Шевелит губами переводчик,
Глотка пересохла, грудь в тисках,
Но уже поднялся старый Корчак
С девочкою Натей на руках.
Мы проходим по трое, рядами,
Сквозь кордон эсэсовских ворон...
Дальше начинается преданье,
Дальше мы выходим на перрон.
И бежит за мною переводчик,
Робко прикасается к плечу, -
"Вам разрешено остаться, Корчак",-
Если верить сказке, я молчу.
К поезду, к чугунному парому,
Я веду детей, как на урок,
Надо вдоль вагонов по перрону,
Вдоль, а мы шагаем поперек.
Рваными ботинками бряцая,
Мы идем не вдоль, а поперек,
И берут, смешавшись, полицаи
Кожаной рукой под козырек.
И стихает плач в аду вагонном,
И над всей прощальной маятой -
Пламенем на знамени зеленом -
Клевер, клевер, клевер золотой.
Может, в жизни было по-другому,
Только эта сказка вам не врет,
К своему последнему вагону,
К своему чистилищу-вагону,
К пахнущему хлоркою вагону
С песнею подходит "Дом сирот":

12.
Вот и кончена песня.
Вот и смолкли трещетки.
Вот и скорчено небо
В переплете решетки.
И державе своей
Под вагонную тряску
Сочиняет король
Угомонную сказку...

Итак, начнем, благословясь...
Лет сто тому назад
В своем дворце неряха-князь
Развел везде такую грязь,
Что был и сам не рад,
И, как-то, очень рассердясь,
Призвал он маляра.
"А не пора ли, - молвил князь,-
Закрасить краской эту грязь?"
Маляр сказал:"Пора,
Давно пора, вельможный князь,
Давным-давно пора".
И стала грязно-белой грязь,
И стала грязно-желтой грязь,
И стала грязно-синей грязь
Под кистью маляра.
А потому что грязь - есть грязь,
В какой ты цвет ее ни крась.

Нет, некстати была эта сказка, некстати,
И молчит моя милая чудо-держава,
А потом неожиданно голосом Нати
Невпопад говорит:"До свиданья, Варшава!"
И тогда, как стучат колотушкой по шпалам,
Застучали сердца колотушкой по шпалам,
Загудели сердца: "Мы вернемся в Варшаву!
Мы вернемся, вернемся, вернемся в Варшаву!"
По вагонам, подобно лесному пожару,
Из вагона в вагон, от состава к составу,
Как присяга гремит: "Мы вернемся в Варшаву!
Мы вернемся, вернемся, вернемся в Варшаву!
Пусть мы дымом истаем над адовым пеклом,
Пусть тела превратятся в горючую лаву,
Но дождем, но травою, но ветром, но пеплом,
Мы вернемся, вернемся, вернемся в Варшаву!"

[гелла_666]

13.
Всего за время «акции» из Варшавского гетто было вывезено 310.322 человека. Позднейшие подсчеты дали следующие цифры: вывезено в концентрационные лагеря
280.000, убито во время «акции» в самом гетто 10.000, бежали на «арийскую сторону» 25.000, спрятались внутри гетто 25.000, получили разрешение остаться
35.633 человека.

Как я устал повторять бесконечно все то же и то же,
Падать и вновь на своя возвращаться круги.
Я не умею молиться, прости меня, Господи Боже,
Я не умею молиться, прости меня и помоги…

[гелла_666]

читай заново. я удалила случайно серединку.

[листопадная]

гелла_666 прямо завалила))теперь есть чем заняться на досуге

[гелла_666]

да у меня по Корчаку много чего интересного есть.)))

[листопадная]

гелла_666 я заметила!

[гелла_666]

правда, творчества друзей у меня значительно больше